[Castaliana]

Дорогая Мару!
Мы немного опоздали, хотя вообще-то эта идея у нас созрела ещё до открытия феста)) так что, можно сказать, и не опоздали вовсе
В общем, прими от нас этот скромный подарочек)) в знак любви и благодарности за всё, что ты делаешь, и за море позитива от общения с тобой)))

Итак — Другая история
Читали: команда TashSlash
автор —  Yellow-eyed Lynx
Дин —  Castaliana
Сэм —  Antichrist with puppy eyes


Listen or download Другая история Драббл 1 for free on Prostopleer


Listen or download Другая история Драббл 2 for free on Prostopleer


Listen or download Другая история Драббл 3 for free on Prostopleer


Listen or download Другая история Gag reels for free on Prostopleer

---

Ведьма и гранатовое дерево

[Peach Tree]

Название: Ведьма и гранатовое дерево
Автор: Peach Tree
Пейринг: J2
Жанр: сказка, флафф
Рейтинг: PG
Размер: ~3200 слов
Саммари: Жили-были на свете король с королевой и не было у них детей...
Предупреждение: ООС
Примечание: написано для  ~ Maru ~
Окруженное высокими горами, омываемое глубокими морями, раскинулось на земле королевство. Поля его были богаты и плодородны, леса кишели дичью, а реки несли чистые, как слеза, воды, орошая луга. Народ того королевства жил счастливо, не зная горестей, нищеты и войн, ибо правил королевством мудрый и справедливый король Алан. Он заботился о поданных и процветании своих земель, поэтому народ любил и почитал его и его жену, королеву Донну, которая славилась красотой и добрым нравом. Жили они в согласии и любви, и ничто не омрачало их дни, кроме одного – не было у царственной четы детей.
Долгие годы король искал помощи у знаменитых лекарей и знахарок, магов и чародеев, посылал гонцов во все концы королевства и за его пределы, обещая великую награду тому, кто поможет им с женой зачать дитя. Но все без толку – ни настойки целебных трав, ни чудодейственные отвары не помогали. Впустую творили колдуны заклинания и окуривали королевскую опочивальню благовониями – только руками разводили пытающиеся помочь, виновато опускали голову и уходили, потерпев неудачу.
Время шло, а стены дворца по-прежнему не оглашал звонкий детский смех. Король Алан все чаще хмурился, а королева Донна все реже радовалась, перестав освещать своей улыбкой все вокруг и наполнять счастьем сердца подданных. Притихли слуги и придворные, и даже птицы за окнами дворца, казалось, не пели веселых песен, а выводили одни лишь грустные трели. Горе короля и королевы росло, и, видя это, советник Морган решил заговорить о последнем средстве.
– Ваше величество, – почтительно произнес он, поклонившись королю. – Прошу прощения за мою дерзость, но все средства испробованы, и никто не смог помочь вашей беде…
Король Алан нахмурился, но кивнул, подав советнику знак продолжать.
– Но есть еще один кандидат. Та, что насылает ураганы и засуху на неугодные ей королевства. Та, с которой не рискуют ссориться могущественные властители и прославленные воины. Та, что может вдохнуть жизнь в неживое и заставить тень обрести плоть. Ведьма – только ей по силам дать королеве дитя.
Выслушал эти слова король и глубоко задумался. Знал он, о ком говорил советник – на границе королевства, в дремучем Черном лесу, окруженном непролазными топями, жила ведьма, злая и сильная. Жители королевства и близко не подходили к тем краям – так боялись повстречаться с ведьмой и ее темными чарами. Никто не знал, откуда и когда пришла она в земли короля Алана, известно было только, что сила ее была велика. Не раз насылала она бедствия на соседние земли, завывая заклинания, да так, что во всех уголкам эхом отдавался ее дикий голос. Не раз отряды воинов, конных и пеших, и одинокие храбрецы из разоренных ведьмой королевств появлялись у Черного леса, но все как один сгинули, не вернувшись назад.
Злые чары ее – никто не знал почему – никогда не обрушивали несчастья на подданных короля Алана. Не хотел он терпеть зло, но понимал, что отправлять воинов в Черный лес – значит обрекать их на верную смерть. И потому пришлось ему терпеть на своей земле ведьму.
Тяжело сделалось на сердце короля при мысли о том, что придется просить помощи у колдуньи, но, основательно подумав, понял он, что нет другого выхода. Поведал король о предложении советника королеве, та, залившись слезами, согласилась – она так отчаялась, что была готова на все, чтобы понести.
Отправил король гонцов во главе с советником в Черный лес. Со смутным страхом подъехали они к болотам, спешились и осторожно пошли вперед, помня, сколько народа сгинуло, отправившись в эти края. Но топь стала твердой землей под ногами, и прошли они легко, быстро достигнув Черного леса. А когда вошли в, деревья расступались перед ними, пропуская. Повеселели гонцы – поняли, что сама ведьма ждет их.
Не заметили они, как вышли к широкой круглой поляне, в центре которой стояла прекрасная черноволосая женщина со светлой кожей. Удивленные, замерли путники, не ожидая встретить в ведьмином лесу такую красавицу.
– Что ищут слуги короля и советник в моем лесу? – глубоким голосом спросила она, и советник Морган вздрогнул, поняв, что сама ведьма показалась им.
– Я послан королем этой земли, Аланом. Опечален он тем, что нет у королевства наследника, и просит тебя сотворить колдовство и подарить королеве дитя. За это король обещает великую награду – золото, драгоценные камни, дорогие ткани – проси что хочешь.
Усмехнулась ведьма.
– Слышала про беду короля. Могу я помочь – подарить королеве сына, прекрасного, как солнце, стройного, как кипарис, сильного и храброго. Достойным он будет наследником. Но не нужны мне ни золото, ни драгоценные камни, ни дорогие ткани.
– Чего же ты хочешь? – спросил озадаченный советник.
– Есть у меня просьба к великому королю, – взмахнула она рукой, и, откуда ни возьмись, появился золотой котелок. – Чары мои сильны, но есть одно зелье, которое сварить не под силу даже мне – не достает одного ингредиента. Нужно добавить туда драгоценность, которая горячее огня и сильнее смерти.
– О чем ты говоришь, ведьма? – гневно вскричал советник. – Загадки загадываешь или смеешься над нами? Во всем королевстве не отыскать такой драгоценности.
Ведьма расхохоталась, и от ее смеха закачались верхушки деревьев и земля под ногами застонала.
– Ты прав, советник. Нет в королевстве такой вещи, но когда появится, хочу я ее в награду за колдовство. Если король согласится, получит сына. Нет – его род зачахнет, а эта земля останется без правителя.
Ударилась ведьма о землю, обернулась черной птицей и улетела. А советник, обеспокоенный и запутанный, отвел своих людей назад и передал все королю.
Всех мудрецов королевства собрал Алан, днями и ночами думали они, пытаясь разгадать загадку ведьмы, но так и не смогли. Делать нечего – согласился король отдать ведьме то, что она попросит, сам не зная, что это будет.
Отправился советник к ведьме и передал ей согласие короля. Улыбнулась ведьма, сверкнула глазами и дала ему гранат.
– Пусть королева съест все зерна, и в назначенный срок родится у нее прекрасный сын. – Сказала она.
Забрал советник гранат и ушел, полный дурных предчувствий. Тем же днем королева съела все до последнего зернышка и через девять месяцев родила сына, которого назвали Дженсеном.
Ведьма не солгала – принц был красив, умен и отважен. Он рос благородным и справедливым, радуя родителей, и со временем король и королева перестали беспокоиться о загадочной вещи, обещанной ведьме.
И придворные, и народ любили принца. Первые за безукоризненные манеры и благородное обращение, вторые – за добрые дела. Хоть принц больше времени проводил в обществе книг и часто бывал молчалив и задумчив, тот, кто просил у него помощи, всегда ее получал.
Время шло, и вот превратился принц из ребенка в прекрасного юношу. Решил тогда король, что пришло время сыну жениться. Пришел он к принцу и сказал так:
– Сын мой, ты вырос достойным наследником, и когда придет время, я со спокойным сердцем передам в твои руки власть. Ты, как я вижу, больше жалуешь древние манускрипты и охоту, чем людей, однако не следует человеку быть одному – всякому нужна пара, а будущему королю нужна королева. Красивая и мудрая, которая разделит с ним тяготы и радости правления. Скажи мне, Дженсен, есть ли девушка, которая волнует твое сердце?
С почтением внимал Дженсен словам отца, но к концу его речи нахмурился – понимал он, что король прав, только вот не было в его жизни той, о ком говорил отец.
– Я согласен с вами, отец, – ответил он. – Всякому правителю нужна спутница, но ни одна девушка не волнует мое сердце.
Крепко задумался король и решил найти принцу невесту. Разослан он гонцов во все концы своей земли и в другие королевства и велел им кричать на всех площадях, что любая знатная, красивая и разумная девушка, желающая стать супругой принца Дженсена и королевой, должна приехать во дворец и предстать перед ним. Та, которую он выберет, и станет его женой.
Со всех королевств начали приезжать девушки. Красивые, знатные, образованные и готовые составить счастье принцу. Принцессы и герцогини, графини и баронессы – они разместились во дворце и на приемах и балах, которые устраивали король и королева, изо всех сил старались понравиться принцу.
Принц был галантен и почтителен, любезно беседовал с красавицами и каждую удостоил вниманием. Но на вопросы отца, приглянулся ли ему кто-нибудь, лишь молчал да качал головой.
Прошло несколько дней, а принц так и не нашел среди прибывших во дворец девушек свою невесту. И вот приехала во дверец еще одна, юная и свежая, как горная роса, девушка, которую звали Меган. Отец ее, барон, услышав о том, что принц ищет жену, захотел породниться с королем и прислал свою дочь во дворец. А так как была она еще очень молода, сопровождал баронессу старший брат, которого звали Джаред.
Баронессу вместе с братом приветствовала вся королевская семья. Девушка и правда была прекрасна, но взор принца Дженсена был устремлен не на нее, а на ее брата. Смотрел принц на его шелковые волосы, стройный стан, обворожительную улыбку и сердце его сильнее билось в груди.
С тех пор не замечал он больше прекрасных принцесс и герцогинь, а думы его были наполнены юным Джаредом. Каждый вечер король задавал принцу один и тот же вопрос, и каждый вечер принц молчал с тоской и тяжестью на груди, ибо не знал он, как сказать отцу, что его сердцу дорога не прелестная дева, а прекрасный юноша. Слышал Дженсен от советника, как трудно было королю и королеве завести ребенка и как переживали они из-за отсутствия наследника. Боялся он, что расстроит родителей своим признанием – ведь, поступи он по велению сердца, королевство останется без наследника.
Но не только это страшило принца. Хуже не мог он представить участи, чем быть отвергнутым. Все больше времени стал проводить Дженсен в компании Джареда, на охоте ли, на балах или на прогулке – всюду они были вместе, и принц, терзавшийся своей сердечной тайной, с каждым днем все тосковал и чах.
Как-то раз они снова поехали на охоту, и барон, заметив грусть и подавленность принца, сказал:
– Мы недавно знакомы с вами, принц, но за это время вы стали мне хорошим другом. Позвольте спросить, что так беспокоит вас? Что за печаль согнала румянец с ваших щек и заставляет хандрить, когда вокруг так много прекрасных и знатных девушек, готовых рассеять ваши дурные мысли?
Тяжело вздохнул принц, но ничего не ответил. Тогда Джаред сказал:
– Прошу вас, дорогой друг, откройтесь. Мне тяжело смотреть, как вас снедает печаль. Может, я в силах вас утешить?
И принц Дженсен ответил:
– Вы правы, друг мой – десятки прекрасных девушек ждут, чтобы утолить мою печаль. Но ни одна из них не сможет, потому что сердце мое занято – и не ими.
– Кому же досталась великая радость завоевать ваше сердце? – с замиранием в груди спросил Джаред.
– Тому, чей образ не оставляет мои мысли ни днем, ни ночью. Кого я полюбил всем сердцем, но с кем быть не позволяют обязанности, которые возлагают на правителя – потому что, выбери я его, королевство лишится будущего наследника престола. Это вы, мой друг.
Пораженный, посмотрел Джаред на принца, и сердце того на несколько долгих секунд перестало биться. А потом Джаред сказал дрожащим от счастья голосом:
– Мой принц, эти слова стали благословением для меня. Ведь в тот день, когда мы с сестрой приехали во дворец, ваши прекрасные глаза пленили мое сердце. Я понимаю, что вы должны выполнить свой долг и жениться, но все мое существо восстает против одной мысли об этом.
Услышав это, Дженсен распахнул неверяще глаза, и счастье захлестнуло его. Не помня себя от радости, потянулся он к Джареду и поцеловал его. От этого поцелуя кровь его словно закипела, а по жилам заструился огонь.
Оторвавшись от Джареда, принц сказал, неровно дыша:
– Я пойду к отцу и скажу ему, что не могу быть вместе с кем-то, кроме тебя.
Но только произнес он это, небо потемнело, грянул гром и вдруг, откуда не возьмись, появилась ведьма.
– Я пришла забрать свое, – гнусно протянула она, торжествующе глядя на них.
– Что тебе нужно? – выкрикнул Джаред, выхватывая меч и заслоняя принца.
– Только свою награду, – ответила ведьма и повернулась к Дженсену. – Я помогла твоей матери зачать, и твой отец обещал отдать мне кое-что для зелья, поэтому я здесь – взять драгоценность, которая горячее огня и сильнее смерти.
– Я ничего не слышал о такой вещи, – нахмурившись, сказал Дженсен. – У меня ее нет.
– И у меня, – добавил Джаред.
Ведьма расхохоталась, и вороны вторили ей со всех сторон, оглушительно каркая.
– Глупые мальчишки! Я столько лет жила в лесу и ждала, когда король придет за помощью, чтобы дать ему волшебный плод. И как долго тянулась время, пока принц рос – но теперь я, наконец, дождалась: разделенная любовь сделала кровь принца горячей. Теперь я добавлю в зелье вечной жизни последний компонент, и буду всегда молода и прекрасна! Только заберу всю твою кровь, юный принц.

Кровь принца горит, горячее огня,
Кипит и бушует, как морская волна.
Она драгоценней всех сокровищ короля.
Без нее жизни нет, но смерти сильнее она.

– пропела она и взмахнула рукой. Тотчас же темный дым окутал Дженсена, и через секунду он исчез. Пораженный горем барон выхватил меч и кинулся на ведьму, но не смог коснуться ее, сдерживаемый силой колдовства.
– Жалкий мальчишка! Ты не сможешь мне навредить. Передай королю, что я забрала обещанное, и пусть не смеет пытаться освободить принца.
Сказав это, ведьма исчезла. А Джаред до темноты блуждал по лесу, зовя принца, но так и не нашел ни его, ни ведьмы. К утру вернулся он во дворец и, покаянно склонив голову, рассказал королю и королеве все без утайки – и про свою любовь к принцу, и про ведьму, и про зелье.
Заплакала королева, услышав его слова, а король помрачнел, поняв, что обманула их злая ведьма, заставив пообещать не драгоценность, а жизнь сына. Тут же повелел он снарядить лучших воинов королевства на выручку, а Джареду сказал так:
– Печалит меня, что избранником моего сына стал ты, а не девица – принцу нужен наследник, и потому он должен жениться. А ты не только не сможешь продолжить наш род, но и не уберег Дженсена от ведьмы. Мои люди отправятся на поиски принца, а ты, Джаред, забирай сестру и уезжай домой.
И сколько не просил его Джаред разрешить присоединится к королевским воинам, – не изменил Алан своего решения. Тогда решил Джаред найти ведьму один, в тайне от короля. Пошел он к сестре, рассказал ей, что принц в беде и он отправится ему помощь. Мэган залилась слезами, испугавшись и за принца, и за брата, но пожелала ему удачи, собрала еды и проводила в дорогу.
Оседлал принц коня и поехал в Черный лес. Ехал он долго и доехал до топей, которые окружали подступы к ведьминой земле. С трудом пробрался барон через них, едва не утонув, но потерял своего коня в трясине. Пришлось дальше идти пешком. Вошел он в лес, темный и мертвый, и направился вперед, надеясь найти дом ведьмы. День блуждал он по лесу, другой, на третий день выбился их сил от усталости, голода и жажды, съев к тому времени все припасы и выпив всю воду. Ни ягод, ни грибов, ни живности, ни воды не было там, и брел он, пригорюнившись и повесив голову.
Вдруг услышал Джаред в кустах птичье пение. Подошел он ближе и увидел двух малиновок в гнезде: одна сидела на яйцах, а другая пела, да так красиво, что дыхание перехватывало. Натянул принц тетиву, чтобы подстрелить птиц, но жалко ему стало птенцов – опустил он лук.
Заметили его малиновки и та, что пела, заговорила человеческим голосом:
– Спасибо тебе, добрый человек, что сжалился над ними! Если нужна будет помощь, позови, и мы тотчас придем!
Подумал барон, что крошечные птички никак не помогут против могущественной колдуньи, но поблагодарил и пошел дальше, изнывая от голода и жажды, и через некоторое время вышел к роднику с чистой водой. Хотел напиться, но вот беда – перегораживала родник бобровая плотина, да так хитро она была построена, что никак нельзя было подступиться к воде. Занес барон меч, чтобы разрубить препятствие, но тут вдруг, откуда не возьмись, появился бобр и воскликнул человеческим голосом:
– Не делай этого! Разрушишь мой дом – и погубишь меня, мою бобриху и маленьких бобрят. Пожалей нас, добрый человек.
Опустил Джаред меч – у него было доброе сердце и как не мучился он жаждой, не мог сгубить живых существ.
– Спасибо тебе, добрый человек, что сжалился над ними! – воскликнул бобр. – Если нужна будет помощь, позови, и мы тотчас придем!
Пошел Джаред дальше. Шел он долго и почти выбился из сил, когда увидел в чаще темную хижину – дом ведьмы. Обрадовался барон, что найдет, наконец, принца, и присел отдохнуть напоследок, перед боем с ведьмой. И тут слышит рядом пыхтение и возню – посмотрел Джаред по сторонам и увидел маленького крота, которого прижало упавшей веткой. Пытался крот выбраться, но сил ему не хватало сдвинуть тяжесть. Улыбнулся барон, видя, как старается зверек, и откинул ветку, освободив его.
– Ты в порядке? – спросил Джаред, глядя, как крот отфыркивается.
– В порядке, спасибо тебе, – ответил зверек. – Чертова ведьма! Из-за ее колдовства деревья ломались и тряслись, вот меня и придавило.
Джаред нахмурился:
– А ты знаешь, зачем она колдовала?
– Как же, знаю, – ответил крот. – Вчера пришло много воинов – хотели они вызволить королевского сына, которого ведьма держит в плену. Но та заколдовала лес, и он напал на них, а кого не затоптали ожившие деревья, того добила она заклятиями – в живых не осталось никого.
Опечалился Джаред из-за судьбы воинов короля, но обрадовался одновременно, что принц жив.
– Значит, ведьма не убила Дженсена, – сказал он. – Что ж, она не успеет – я убью ее первым.
Покачал крот головой:
– Как же ты победишь ее, юноша, если с этим не справилась сотня воинов? Разве ты не знаешь, что ведьма бессмертна и никакое оружие не нанесет ей вред?
– Тогда я убью ее или умру, пытаясь! – воскликнул Джаред. – Я не позволю принцу погибнуть!
Посмотрел крот на него и задумался.
– Что ж, ты, я вижу, храбр. Мне и самому не по душе колдунья – она превратила наш цветущий лес в мертвый, никто здесь ее не любит. Знаю я, как ее убить: бессмертие колдуньи – в волшебном гранатовом дереве, которое растет рядом с домом. Если срубить его, она станет уязвима. Вот только день и ночь охраняют дерево черные волки, которых никак не обойти.
Барон, услышав это, преисполнился надежды.
– Покажи мне путь к дереву, крот, – сказал он.
И провел крот барона к волшебному дереву, тому самому, плод с которого съела королева, перед тем как родить принца. Рядом с деревом ходили два огромных волка с острыми зубами и горящими глазами.
– Что же делать? – в отчаянье прошептал Джаред, глядя из-за дерева. – Нужно придумать, как их обойти. Эх, не помешала бы мне помощь!
И только он это сказал, в воздухе появились малиновки.
– Не волнуйся, добрый человек, – сказала одна. – Мы тебе поможем.
И запели они заунывную, но прекрасную песню, да такую, что волки слушали-слушали и уснули. Джаред прошел мимо них, подошел к дереву и рубанул по нему мечом. Задрожало дерево, но не поддалось. Раз за разом рубил Джаред, а крот принялся рыть землю, повреждая корни, и начало дерево крениться. Но тут потемнело небо и грянул гром.
– Поторопись, юноша! – воскликнул крот. – Ведьма поняла, что кто-то хочет срубить ее дерево и идет сюда.
– Если бы у нас были еще помощники! – в отчаянье воскликнул барон, и тут,, откуда ни возьмись появились бобр с бобрихой.
– Не волнуйся! Мы тебе поможем! – крикнул бобр, и принялись они грызть дерево.
Гром грянул снова, и возникла перед ними взбешенная ведьма.
– Как вы смеете, жалкие существа, трогать мое дерево! За это все вы умрете мучительной смертью! – открыла она рот, чтобы проклясть своих врагов, но тут не выдержал ствол ударов меча и бобриных зубов, обрушившись. Взвыла ведьма от злости, потеряв свое бессмертие, а Джаред не растерялся, подскочил к ней и поразил мечом.
Взвыв, рассыпалась колдунья прахом, а с Черного леса спали чары – деревья вновь стали зелеными, на черной земле выросли трава и цветы, серое небо стало голубым и повсюду запели птицы.
– Спасибо вам за помощь, друзья, – поклонился зверям Джаред. – А теперь пора мне вызволять принца.
Пошел он в дом колдуньи, а там волшебным снов спал Дженсен. Кинулся к нему Джаред, поцеловал, и принц проснулся.
А потом приехали они во дворец, представ перед королем и королевой. Алан, увидев сына живым и здоровым и узнав, что ведьма убита, так обрадовался, что принял выбор сына и благословил их. Все королевство ликовало, прославляя храброго барона, а на свадебный пир съехались гости со всех земель - были там и малиновки, и бобры, и маленький крот. И жили Джаред и Дженсен долго и счастливо, в мире и согласии, не зная горя.

---

[Семар]

Дорогая, милая, чудесная Мару, прости меня, опозданца, но я искренне надеюсь, что тебе понравится мой скромный подарок

Не грусти и помни, что вокруг тебя есть множество людей, которые очень тебя любят и беспокоятся о тебе




Скачать можно здесь: yadi.sk/d/NcsnDxXK2z33o

---

Яблочный драббл

[river jane]

Название: Яблочный драббл
Автор: river.
Пейринг: Дин, Сэм
Рейтинг: G
Жанр: виньетка, драббл
Примечание: просто настроенческая виньетка о мелких Винчестерах.


текст песни Led Zeppelin - Going To California

В трех милях от Уолуорта, там, где изобилующая колдобинами проселочная дорога образует крутую развилку, папа притормаживает у покосившейся от старости заправки с одной единственной колонкой. Асфальтовый пятачок, посреди которого и высится эта несуразная штуковина, залит радужно-маслянистыми лужами бензина. А шагах в пятнадцати от приземистого строения, на котором горделиво красуется деревянная дощечка с надписью "Офис", растет чахлая, изъеденная древоточцами и побитая бурями яблоня.
Потирая ноющую от долгой тряски в машине поясницу, Сэм выбирается из салона, стремясь получше разглядеть извитые, похожие на зеленых стрекоз, листья яблони. На сердитое диново ворчание он не обращает ни малейшего внимания. Гораздо больше его привлекает золотистый отсвет сморщенных бочков выглядывающих из листвы яблок. Одного. Другого. Дюжины.
Щедро сыпанувший пылью в глаза ветерок - теплый, по-осеннему приторно-кислый. Насквозь пропитавшийся прогорклым машинным маслом, жухлой травой и яблоками.
Сэм шипит и больно трет глаза кулаками. Под веками щиплет колким, а от особенно назойливой соринки нестерпимо чешется в носу, отчего хочется прочихаться как следует. Из-за приоткрытой двери машины Дин выговаривает Сэму за непослушание и прихлопывает рукой по сидению, требуя сейчас же вернуться. Только вот Сэму вовсе не хочется вновь оказаться в пропыленном пространстве импалы, заполненном отзвуками цепеллиновской "Калифорнии". Он глубоко вдыхает едва ощутимый яблочный аромат и бредет к дереву, даже сквозь толстую резиновую подошву кроссовок ощущая жар раскалившегося за день асфальта. На пороге осени дожди в Западной Виргинии редкость. Сэм знает. Они с папой и Дином бывают здесь довольно часто.
Длинная тень сэмовых ног режет асфальтовое полотно на две неравные части. Только вместо крови на извитых, невидимых глазу царапинах набухают подгоняемые ветром комки серой пыли и горсти щебневого крошева. Иногда, Сэм думает о том, что в жилах-дорогах той Америки, по которой они колесят, точно по краю гигантской причудливой воронки, струится сплошным потоком вездесущая пыль. Рыжая с багрянцем - в Аризоне, Колорадо и Нью-Мексико, антрацитово-черная - в Мэне и Иллинойсе, серая - здесь, в Виргинии. Она словно преследует рассекающую плотный сентябрьский воздух импалу, догоняет, грозит утянуть в нескончаемый водоворот дорог и лиц, закусочных и мотелей, покореженных от времени дорожных знаков и полей, что расчерчивают унылый пейзаж за окном разномастными полосами.
- Сэм? - зовет Дин, по пояс высовываясь из приоткрытой двери консервной банки - импалы. И Сэм оборачивается, заслоняясь ладошкой от прилипчивых солнечных лучей.
- Я сейчас, - он улыбается недовольно поджавшему губы Дину и мчится к яблоне, раз за разом сглатывая отдающую горечью слюну.
- Подожди, я сорву нам яблоко, - говорит он и жмурится, почти ощущая кисловатую яблочную прохладцу на языке. Сочную, терпкую, тоже пропитанную пылью, как он сам. Как Дин с папой. Горькую, как наполненный зноем воздух еще одного уходящего безликого сентябрьского дня.
"Пыль и яблоки", - думает Сэм и срывает с ломкой, потрескивающей под пальцами ветки большое золотое яблоко.
"Поделимся", - думает Сэм и осторожно вытирает покатый бочок о похрустывающую от пыли полу застиранной клетчатой рубашки.

---

Танцующая пыль

[myowlet]

От переводчика. Дорогой мой друг и коллега, это, гм, не самая веселая история, зато... готичная) Тебе от всего сердца. Сов.


Оригинал тут: archiveofourown.org/works/620508
Танцующая пыль
Автор: Trash
Переводчик: myowlet
Пейринг, персонажи: беннода
Рейтинг: R
Жанр: драббл, зомби-апокалипсис
(и... переводчик косорук и не умеет оформлять шапки, сорри)

Саммари. Вот так мы и делаем деньги – я иду три квартала до кладбища с лопатой в три утра воровать трупы.

Вот так мы и делаем деньги – я иду три квартала до кладбища с лопатой в три утра воровать трупы.
Я продаю кости на углу, там, где знахари продают свои зелья и проповедники продают свою религию. Цена зависит от того, что вам нужно и насколько у вас отчаявшийся вид. Опыт научил меня, что чем отчаяннее ситуация, тем больше платят.
- Что угодно, - говорят они, - я вам отдам что угодно.
И я накидываю цену. Руки и ноги стоят дороже всего, не только потому, что они нужнее прочего, но и потому, что в них так много мелких костей, которые можно продать по отдельности.
Что эти люди потом делают с костями, я никогда не задумывался. Но иной раз они умоляют знахаря, размазывая сопли по лицу: «Моя жена… ее укусили, вы должны мне помочь».
Обычно знахари помочь не могут – эти люди все запускают, и помочь им не может никто. Знахарь говорит: «Лучшее, что я могу порекомендовать – это выстрел в голову» и продает им пулю за пять долларов.
Сложность в том, что люди такие оптимисты. К тому времени как укус начинает распространяться и кость гниет, уже слишком поздно.
На следующий день они являются ко мне и покупают новую бедренную кость за пятьдесят долларов. У меня есть деньги на жилье, они могут собрать своих возлюбленных по кускам. Счастливого исхода не бывает – это да. Болезнь не уходит. Но им об этом не скажешь.
Майк встает на дыбы, когда я иду воровать тела. Он уверен, что однажды я заражусь и сожру его заживо. Земля на кладбище освященная, так что, бояться, в общем, нечего. Что в зараженных хорошо – они не могут бегать так быстро, как живые.
В общем, от укусов страдают только тупые или влюбленные по уши.
Наша квартира на восьмом этаже. С тех пор как Майк попал в аварию, он не может спускаться на улицу по лестнице. Я каждое утро возвращаюсь домой с мешком костей и устало улыбаюсь – он сидит у окна и неизменно ждет.
- Я бы хотел помогать тебе.
- Знаю, - говорю я. – Но не хочу. Не хочу, чтобы ты рисковал.
- Честер. Мы оба знаем, что я ничем не могу тебе помочь.
Я не знаю, что и сказать, поэтому ничего не говорю и вываливаю кости на стол в гостиной.
- А что если однажды ты не вернешься? – говорит Майк, въезжая за мной в комнату на инвалидной коляске. – Какого хрена мне тогда делать?
- Такого не случится, - говорю я и отправляюсь на кухню за ведром с мыльной водой.
- А если все же?
Не то чтобы я никогда об этом не задумывался. Мысль о том, как Майк сидит у окна и ждет меня и, может быть, видит меня на улице и группу зараженных, которые набрасываются и кусают меня. И Майк молотит кулаками по стеклу восемью этажами выше и кричит.
Он же умрет там. Без телефона, без еды.
Эта мысль меня пугает.
И я включаю кран, чтобы вымыть звуки его криков из головы.
Он сменяет тему, и я иду в гостиную с ведром и тряпкой. Я беру плечевую кость и окунаю ее в ведро, тщательно отмываю мягкой тряпкой, вытираю полотенцем и кладу на стол.
- По телевизору… сказали, что болезнь передается по воздуху. Они так думают. – Он берет лучевую кость, которую я только что вымыл, и вытирает ее. – Они думают, что укусы – не единственный повод для беспокойства.
Бедренная кость, которую я мою, потянет на восемьдесят баксов. Из гостиной мне не видно в окно, что творится на земле, но небо видно, и оно кроваво-красное.
Скоро стемнеет, и зараженные выйдут на улицу. А утром их близкие придут ко мне покупать новые кости.
Майк смотрит на меня, у него усталый вид.
Я тоже устал от такой жизни.
Нам надо платить за жилье. И молоко в холодильнике уже просроченное.
Я не думаю, что сегодня пойду на улицу. Люди подождут. Отчаявшиеся люди, которые хотят починить безнадежное – они подождут.
Я кладу бедренную кость рядом с черепом, и Майк говорит:
- Нога – и голова рядом?
Я сажусь на стул рядом с его инвалидной коляской.
- А?
- Ничего, - слабо улыбается он и берет меня за руку. – Ничего.

---

[~MiRta~]

Для очень хорошего человечка.Мару

Jared Padalecki by ~MiRta5 on deviantART

---

Во сне и наяву

[Peach Tree]

Дорогая Мару! Спасибо вам за замечательные переводы, которые позволяют нам быть в курсе всех новостей вселенной Сверхъестественного. Хочу выразить вам благодарность как от себя лично, так и в качестве представителя многотысячной аудитории подписчиков в Вконтакте, читающих вашу группу

Название: Во сне и наяву
Автор:  Peach Tree
Бета:  ~phobia~
Пейринг: J2
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, крэк
Размер: ~ 5800 слов
Саммари: Дженсен снятся странные сны, задумываться о которых он не собирается.
Примечание: изначально текст писался на конкурс, но по некоторым причинам туда не попал. Выкладывается для Мару в качестве бонусного подарка в дополнение к основному.

***
Мост тянулся и тянулся, провисал над водой, серединой теряясь в тумане. Густая белизна скрывала хлипкие деревянные перекладины и потемневшие, обветрившиеся веревочные перила, рассеиваясь только за несколько метров до другого берега.
Дженсен поёжился от промозглой сырости и выдохнул облачко белого пара, сразу рассеявшегося в воздухе, словно слившегося с туманом. Он сделал шаг и замер. Дощечки, из которых был сложен мост, рассохлись, между ними виднелись широкие щели, а кое-где не хватало одной или двух. Белая густая пелена замерла, застыла неподвижно, вся собравшись на одной высоте. Хотя должна была висеть над водой – Дженсен знал. Да, туман обычно стелется по земле, не сворачивается коконом выше.
Он был почти уверен, что доски заскрипят, если на них наступить, откликнутся тонким, отвратительно-жалобным звуком. Другой берег был едва различим вдалеке – сразу за мостом чернел лес. Внизу темнела и двигалась река. Свинцовая, холодная вода тяжело текла мелкими волнами. От нее исходил ровный, давящий на виски гул. Не слышно было ни всплесков от бьющихся о берега волн, ни скрипа чуть качающегося моста – только мерный нарастающий шум, от которого все сильнее и сильнее болела голова и закладывало уши.
Дженсен сглотнул. Он посмотрел на воду, ощутив вдруг острый приступ беспричинного страха, разливающегося внутри и парализующего тело. Это не был страх высоты, или воды, или боязнь сорваться и утонуть. Дженсен попробовал успокоиться, принимаясь глубоко дышать, вдыхая холодный воздух через нос и медленно выдыхая ртом. У лица сразу же образовалось маленькое облако пара. Он закрыл глаза, безуспешно уговаривая себя расслабиться. Липкий страх сочился изнутри, окружал его всего, приставая к коже и забиваясь ноздри. Воздух загустел, и Дженсен отчаянно втягивал его внутрь, уже понимая, что это бесполезно. Он открыл глаза и увидел окруживший его неподвижный туман, плотным слоем отделявший от всего остального. Голова закружилась, и, в последний раз попробовав вздохнуть, он захлебнулся белой пеленой и паникой.
Дженсен открыл глаза, просыпаясь. В горле пересохло, и он заставил себя встать с кровати, стряхивая остатки странного сна. Дойдя до кухни, он включил свет и открыл холодильник. Одно из преимуществ жизни в одиночку – возможность безнаказанно пить сок прямо из коробки, не боясь быть обвиненным в пускании слюней в общую тару. Дженсен хмыкнул, вспомнив, как укоризненно смотрела в таких случаях мама. Хотя почему смотрела? Она и сейчас поджимает губы, замечая нарушение порядка при эксплуатации общих жидкостей.
Кажется, отпустило. Ощущение сырости и удушья рассеялось, и можно было снова идти в кровать и досыпать несколько коротких часов до работы. Дженсен поставил коробку на полку и закрыл холодильник. Не то чтобы он не любил видеть сны – таких ярких и веселых, как в детстве, ему уже не снилось, но иногда снилось что-нибудь размыто-приятное. Все же лучше, чем проваливаться в сон и просыпаться, не чувствуя себя отдохнувшим. Только в последнее время ему снились странные сны – не кошмары, от которых подскакиваешь с дико бьющимся сердцем, пытаясь сообразить, догнал ли тебя убийца с топором, а видения с разными сюжетами и степенью реалистичности, объединенные смутным ощущением значимости.
Конечно, он еще не дошел до стадии приятия идеи вещих снов и желания заняться их толкованием. К счастью, Дженсен был несуеверен, совсем. Его не останавливала черная кошка, перебегавшая дорогу, и не смущала рассыпанная соль. Будучи подростком, он скептически вздергивал бровь, слыша рассказы приятелей про Человека-крюка и ведьму, которая забирается в окна и высасывает жизнь из детей. Гороскопы, фэн-шуй и вещие сны виделись ему вариантом небылиц, которые пришли на смену страшилкам, стоило детям вырасти.
«Все это бред», – лениво подумал Дженсен, засыпая.
Утро встретило его как обычно: раздражающе-неумолимой мелодией будильника, диким нежеланием вставать и обреченностью. И, как обычно, добавить позитивных эмоций в его жизнь могло только одно.
«Есть вещи, – подумал он, включая кофеварку, – без которых жизнь определенно изменилась бы к худшему». И кофе точно входил в десятку этого списка, занимая место между электричеством и играми Суперкубка.
К сожалению, кофе остался единственным, что принесло Дженсену радость тем утром. На работе встретили терпеливо дожидавшиеся проекты, требующие внимания. Беда их была в том, что требовали они молча, аккуратной стопкой папок на столе и файлами на компьютере, и в степени воздействия никак не могли обойти Данниль, которая требовала внимания, атакуя все пять органов чувств.
– Я все сдал Моргану вчера, – недовольно ответил Дженсен, поморщившись от ее настойчивого, проникающего, казалось, во все уголки отчаянно пытающегося защититься черепной коробкой мозга.
– Ты же знаешь Гэмбл, этой мегере опять что-то не нравится, – равнодушно сказала Данниль, сгружая на его стол еще одну папку, которую Дженсен проводил тоскливым взглядом. – «Очень хорошо, но недостаточно ярко, и форма должна быть выразительней, чтобы заинтересовать клиента», – так она и сказала.
– А Гэмбл в курсе, что это реклама компьютерных процессоров, а не презервативов – чтобы можно было экспериментировать с цветом и формой? – задумчиво сказал Дженсен, просматривая папку с замечаниями. – Не стоит говорить о начальстве плохо, но мне начинает казаться, что она слишком часто бывает неудовлетворенной.
Данниль улыбнулась знающе – он не сомневался, что ни одна офисная сплетня не избегает ее рыжей головы,– и, видимо, готова была поделиться своими соображениями о причинах неудовлетворенности Сэры, но тут у Дженсена зазвонил рабочий телефон.
– Эклз, – ответил он. – Да, мистер Морган, Данниль здесь. Да, все передала. Хорошо, понял.
Он положил трубку и мрачно посмотрел на Данниль.
– Макет нужно переделать до пятницы, охренеть, – Данниль сочувственно посмотрела на него. – А тебя Морган вызывает.
– Начался новый день, и офисный планктон опять старается выжить, отбивая нападения хищников, – низким голосом протянула Данниль и направилась к двери. – Удачи, Дженс!
К вечеру он сломал несколько карандашей, выпил непозволительное количество кофе и поругался со своим компьютером. Не так-то просто было представить вещь одновренно выразительно-яркой и в высшей степени надежной, но это не проблема для рекламщика. А вот сделать так, чтобы получившееся вызывало у клиента желание купить процессор и заслужило одобрение директора отдела продаж, было не так легко.
Дженсен уставился покрасневшими глазами на листок, где сидел, сплетясь в тугие кольца, дракон, и нахмурился, вспоминая, откуда и когда появилось здесь это мифическое существо. Он вздохнул и скомкал набросок, не глядя швырнув в корзину для бумаг. Пора было идти домой – он взглянул на часы. Прошло еще сорок тянущихся бесконечно минут – и свобода наконец приняла его в свои объятия.
– Пока, Дэн, – сказал он, проходя мимо согнувшийся над кучей бумаг головы и испытывая смутное, совершенно неуместное чувство вины.
– Пока, дорогой, – бодро ответила она, одной рукой пролистывая отчеты, другой – набирая текст.
Выйдя из здания, он глубоко вдохнул насыщенный выхлопными газами воздух Нью–Йорка и чуть заметно улыбнулся, подходя в машине. Сегодня можно немного расслабиться, он это определенно заслужил.
***
Бар располагался удивительно удачно – в его доме, на первом этаже, позволяя не тратить время на выбор места, подходящего, чтобы поесть и провести вечер в приятной компании Хайнекена. Дженсен заказал пива, бифштекс с жареной картошкой и уселся за любимый столик. Зал уже наполнился людьми – обстановка здесь была уютной, еда – вкусной, пиво – относительно приличным и недорогим, и «Кракен» заполнялся даже в будни. Официантка Мэнди улыбнулась Дженсену и сгрузила на его столик заказ.
– Пожалуйста, Дженсен, – сказала она. – Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо, Мэнди, – вежливо ответил Дженсен, отрезая и пробуя кусок бифштекса. – Отлично, передай Клиффу, что он на высоте – как обычно.
– Хорошо, – просияла она, держа в руках поднос и восторженно глядя на пережевывающего мясо Дженсена. Тот улыбнулся и кивнул, и Мэнди, спохватившись, поспешила к другому столику.
Кормили в «Кракене» и правда хорошо, и ему нравилось это место, несмотря на странное название. Дженсен как-то поинтересовался у Мэнди, почему бар назвали именем морского монстра, на что та смущенно пробормотала что-то о темном прошлом Бивера, хозяина этого места, который то ли возил контрабанду через Атлантический океан, то ли плавал с сомалийскими пиратами – вдаваться в подробности тихая официантка не захотела.
Впрочем, не важно, почему бар нарекли так оригинально, пока Клифф продолжал готовить сочные, нужной степени прожаренности бифштексы, а музыка погружала в волны восьмидесятых. Дженсен поел и подозвал Мэнди, заказав пива. «Еще полчаса, – думал он, прикрывая глаза и откидываясь на спинку коричневого кожаного дивана, – а потом можно будет подняться к себе и продолжить заниматься процессорами».
– Извините, можно к вам? – вторгся в его уютный кокон из сытости и тепла голос сверху. – Все остальные столики заняты.
Дженсен открыл глаза и выпрямился. Рядом с ним стоял высокий парень в клетчатой рубашке и темных джинсах, дружелюбно улыбающийся и явно нацелившийся на соседний диван.
– Этот тоже занят, – сухо сказал Дженсен, недовольный нарушением столь редкого и потому ценного момента покоя.
Парень, казалось, не смутился, продолжая улыбаться так открыто, что от вида его лица хотелось то ли скривиться, то ли улыбнуться в ответ.
– Верно замечено, но везде сидят компании, а ты здесь один – я тебя не стесню, не волнуйся, – Джаред опустился на противоположный диван, вопросительно глядя на Дженсена. Тот закатил глаза и отхлебнул пива. Не спорить же с проявляющим такую непосредственную настойчивость человеком – да и уединение его все равно нарушено.
– Ты ведь уже сел, – пробурчал Дженсен, отворачиваясь к стойке.
– Меня, кстати, Джаред зовут, – парень внимательно посмотрел на Дженсена.
Дженсен глянул на него, не ответив. Его лишили возможности побыть одному и подумать, а теперь втягивают в бессмысленный, ненужный разговор? Спасибо, не стоит.
Мэнди подошла к их столику и, снова улыбнувшись Дженсену, поставила перед ним пиво.
– Пожалуйста, Дженсен, – она обернулась к Джареду. – Что вам принести?
– Мне то же, что Дженсену, – ответил тот, оторвавшись от изучения дженсеновой тарелки. – Положусь на его вкус, – он подмигнул.
– Ясно, сейчас принесу, – ответила Мэнди, просканировав Джареда внимательным взглядам и поджимая губы. Забрав тарелку Дженсена и пустую бутылку, она ушла на кухню.
– Кажется, ты ей нравишься, – задумчиво произнес Джаред.
Дженсен промолчал, все еще с надеждой ожидая, что его сосед замолчит. В любом случае, он скоро уйдет.
– Но теперь она вряд ли продолжит с тобой флиртовать, – продолжил Джаред. – После того, как поняла, что ты гей.
Дженсен закашлялся, подавившись пивом. Джаред привстал и заботливо, но сильно похлопал его по спине. Пораженный таким панибратством, Дженсен не сразу заговорил:
– С чего бы ей думать, что я гей?
Джаред весело посмотрел на него, сверкая глазами, словно ребенок, довольный удавшейся шалостью.
– Как с чего? Ты не реагируешь на ее заигрывания и ужинаешь с горячим парнем, от которого глаз не можешь оторвать. Следовательно, ты гей, у которого свидание.
Дженсен закатил глаза.
– Чувак, твоя теория притянута за уши. Я с тобой не ужинаю, каждый сам по себе…
– Но она-то этого не знает!
– … и она не заигрывала со мной. Это обычная профессиональная вежливость с целью получения чаевых. Мэнди всегда так себя ведет.
Джаред хмыкнул.
– Выходитя, она давно с тобой флиртует, а ты не обращаешь внимания? Это еще больше делает тебя геем в глазах Мэнди. И кстати, – Джаред наклонился к нему, – тот факт, что я горячий, ты не опровергаешь, верно?
Дженсен оценивающе посмотрел на него. Что ж, парень был и вправду симпатичным, не считая вздернутого носа, слишком большого лба и длинных волос – машинально отметил недостатки Дженсен. Зато у него были красивая улыбка и яркие, полные интереса глаза, смотревшие в ответ.
Но стоило глазам опуститься ниже, акции Джареда подскочили. Взгляд скользнул по накачанным мышцам, обтянутым рубашкой, большим ладоням, длинной смуглой шее и остановился на ямочке между ключиц. Дженсен завороженно посмотрел на участок кожи с капелькой пота, не скрытый воротником. Признаться, эта самая ямочка всегда была его слабостью.
Рядом раздалось деликатное покашливание. Дженсен перевел взгляд выше и сглотнул, столкнувшись с прищуренными глазами довольно улыбающегося Джареда.
– Нравится? – серьезно спросил тот.
Дженсен глубоко вдохнул.
– Я, пожалуй, пойду, – быстро ответил он, залпом выпив остатки пива.
И плевать, что это очень походило на бегство – у него завтра важный день, в конце концов. И нет времени на все это… Джаред насмешливо и немного разочарованно смотрел, как он поднимается и выходит из-за стола. Спину почти ощутимо жег взгляд.
– Я приду завтра, в то же время, – услышал Дженсен негромкий голос. Он повел плечами и пошел к двери, не ответив.
***
Помещение напоминало цех. Оно было небольшим, с покрашенными серой краской стенами и конвейером. Внутри не было ни одного человека, но конвейерная лента медленно двигалась, выползая из внутренностей квадратной металлической трубы. На ленте лежали небольшие светлые предметы. Дженсен подошел ближе и растерянно моргнул – располагаясь на равном расстоянии друг от друга, из трубы выезжали члены. Они были разные: большие и поскромнее, обрезанные и нет, светлые и темные (пара из них определенно принадлежала афроамериканцам, подтверждая свое происхождение не только цветом, но и размером). Некоторые из них были в комплекте с яйцами, другие – сами по себе. Ровные и кривые, тонкие и толстые, налитые и мягкие, с непропорционально крупной головкой, с пирсингом – от разнообразия у него зарябило в глазах. Серьезно, он в жизни не видел столько членов.
Вдруг светлый, средних размеров член, снабженный парой яичек, подмигнул ему. Дженсен замер, с подозрением глядя на повернутую в его сторону головку. И ему определенно не показалось, убедился он – член соскочил с ленты, устроившись на неподвижном крае конвейера, и еще раз подмигнул щелкой. Дженсен неловко прокашлялся.
– Здравствуйте, – бодро сказал член неожиданно обычным голосом. Видимо, мысль о том, что при таких размерах он будет пищать, оказалась не совсем верной.
– Эмм.. – произнес Дженсен, не уверенный, как начать разговор с дружелюбным членом. Да и стоит ли.
Член, казалось, нисколько не смутился от его растерянности, только качнулся из стороны в сторону и поерзал, удобнее устраиваясь на яичках.
– Нравится у нас? – спросил он.
Непонятно как – ведь член не обладал глазами и выразительной мимикой, да и мимикой вообще – он умудрялся наблюдать за Дженсеном, шевеля кожей на головке. Впечатление это производило одновременно забавное и отвратительное.
– Хотите попробовать? – продолжил член, не дождавшись ответа. – Большой выбор! Найдете агрегат на любой вкус – все цвета и размеры! Можем подобрать специальное предложение – только для вас! – выкрикивал он, подскакивая и поворачиваясь в сторону конвейера.
Дженсен попятился, оглушенный напором. Члены, лежащие на ленте, пришли в движение и заинтересованно развернулись головками к нему. Некоторые заинтересованно задергались и поджали яйца.
– Не стоит, – прохрипел он внимательным щелкам, настороженный такой активностью.
Первый член развернулся к нему.
– Подберем все, как вы любите, мистер Эклз. Что там у нас… – кожица на нем задумчиво сморщилась. – Белый, необрезанный, семь с половиной дюймов в длину, полтора дюйма в диаметре в эрегированном состоянии…так… сейчас. Хочу уточнить, мистер Эклз: вам полностью укомплектованный?
Он подпрыгнул, крутанувшись, и скомандовал ленте:
– Построились!
Подходящие под описание члены радостно соскочили с конвейера, присоединившись к первому. Дженсен насчитал их шесть, стоявших на вытяжку и подрагивающих под его растерянным взглядом. Их товарищи, оставшиеся на ленте, замерли, словно приуныв.
Первый строго обозрел избранных и пошевелил яичками, видимо, найдя увиденное удовлетворительным. Практически сияя, он развернулся к Дженсену.
– Мы предлагаем вам два варианта: первый – уже оснащенные модели, – он наклонился в сторону трех первых членов, ровно стоящих на яйцах, – или более простой, но ничуть не уступающий по ощущениям вариант, – три других, лишенных яичек члена стояли так же прямо. И те, и другие – как и все остальные, оставшиеся вне отбора – как-то естественно кончались у основания в воздухе.
От похода в секс-шоп происходящее отличалось небывалым энтузиазмом продавца и фактом того, что вместо фаллоимитаторов и игрушек ему предлагали самые настоящие члены. Интересно – подумал Дженсен – а сперма внутри них есть? У тех, что с яйцами, должна быть.
– Можете попробовать прямо сейчас, – промурлыкал первый член, и члены, уже готовые продемонстрировать себя в деле, возбужденно зашевелились. Кажется, один даже попытался выпятить яйца.
– Нет, спасибо, – раздраженно сказал Дженсен. – Не интересуюсь.
Первый расстроенно подобрал яички.
– Ну что вы, мистер Эклз. Мы предлагаем вам только лучшее. Все для улучшения вашей жизни. Наша цель – забота о клиенте!
Члены забормотали, нетерпеливо подпрыгивая.
– Мне это не нужно, – сухо сказал Дженсен. – Обойдусь.
Что они там о нем думают? Ему не нужен был член, нет. У него есть свой – зачем еще один?
Словно услышав его мысли, собственный член шевельнулся. Остальные тут же замерли, развернувшись головками и с любопытством направив прищурившиеся щелки на его пах. Дженсен машинально прикрылся. Мало ли – вдруг захочет поздороваться с собратьями.
– Вы только попробуйте, мистер Эклз, – умасливал его первый. – Самое лучшее качество, небывало долгая эрекция, особенные глубина и интенсивность проникновения – мы учли все ваши предпочтения!
Дженсен покраснел.
– Попробуй меня, – вдруг произнес один из шести глубоким голосом с испанским акцентом. – Я буду с тобой всю ночь, cielito, пока не свалишься от усталости.
– Попробуй меня! – выкрикнул его сосед.
– Нет, меня, – оттеснил его третий, воинственно шевеля яйцами.
– Меня!
– Меня! Попробуй меня!
Члены зашумели, перекрикивая друг друга, и Дженсен, с горящим лицом и сбившимся дыханием, попятился назад, не зная, куда деться от стыда и непонятно откуда взявшегося возбуждения.
– Давай же, Дженсен, – коварно подначивал его первый. – Возьми!
– Попробуй! – кричали вперемешку остальные. – Дженсен, попробуй нас! Дженсен, Дженсен! Дженсен!..
Он резко вынырнул из сна, вскинув голову. Все тело затекло от неудобной позы, на щеке остался красный след от лежания на столе, голова болела – но еще неприятнее была Данниль, возвышающаяся над ним с ехидной улыбкой.
– Не выспался, милый? – пропела она довольно, взмахивая ресницами.
Дженсен пробурчал себе под нос, интонацией стараясь передать всю неуместность вопроса.
– Тебя Морган вызывает. Через две минуты с презентацией, – ласково сказала она, проигнорировав издаваемые не до конца проснувшимся Дженсеном звуки.
– Иду, – ответил он, маскируя горестный вздох шуршанием сдвигаемой бумаги.
Судя по презрительно вздернутым бровям Данниль, маневр не удался. Он глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Ему нужно было немного времени, чтобы унять неуместное возбуждение.
Надо же, а он-то полагал, выматывающая работа и угрожающая тень Гэмбл заставят либидо присмиреть и скромно уступить всю энергию активно функционирующему мозгу. Или, рассеянно думал Дженсен, стоя у принтера и наблюдая за выползающими листами, организм, под влиянием стресса, выкидывает странные номера, рассчитывая на эффект неожиданности. Зачем и против кого направлены эти действия, Дженсен подумать не успел, переключившись на проверку документов и укладывание их в папку. Еще пару дней – только дождаться утверждения проекта – и можно будет позволить себе короткий отдых: встретиться с Мэган, уехать с Крисом и Стивом из города, или сходить пообедать с кем-нибудь… С его графиком встречи, с семьей и друзьями стали слишком редкими, а вспомнить, когда он последний раз ходил с кем-нибудь… обедать, Дженсен так сразу и не смог. Вроде дело было месяцев восемь назад.
Унылая картина. Он подхватил бумаги и вышел из кабинета, направившись к Моргану.
Неприятности начались, когда заговорила Гэмбл. В последнее время с этой женщиной было связано столько неприятностей в жизни Дженсена, что ее фамилию пора было превращать в имя нарицательное. Сэра в очередной раз осталась не удовлетворена и раскритиковала его работу в такой вежливо-сокрушительной форме, что того к концу ее речи Дженсена наполнило совсем не свойственное джентльмену желание – ударить женщину. Ну или хотя бы посоветовать ей не изливать свои проблемы в виде необоснованных придирок к работе сотрудников.
– Мне кажется, проект нам подходит, – раздраженно сказал Морган. – Сэра, наш отдел выполнил работу в соответствии с заявленными заказчиком требованиями. Переделывать что-то еще не вижу смысла.
Гэмбл злобно прищурилась.
– Ну что вы, Джеффри, здесь невооруженным взглядом видны недоработки, которые необходимо исправить. Если вы не замечаете – жаль. Или вы просто прикрываете своих недостаточно старательных сотрудников? – она пренебрежительно посмотрела на побледневшего от унижения Дженсена, который собрался спросить, где в его рекламе невидимые им с Морганом недоработки.
Но Морган отреагировал так же резко.
– Наши сотрудники достаточно компетентны и профессиональны. А мистер Эклз – один из лучших специалистов по рекламе в нашей фирме, спешу вас уверить. Что касается претензий, можете изложить их в письменном виде, и я отправлю все замечания Крипке – именно так следует поступить в случае, когда главы отделов настолько не совпадают во мнениях и ситуация заходит в тупик. Но хочу вам напомнить, Сэра, что из-за необходимости вносить изменения в макет по вашим требованиям сроки сдачи подошли к концу и заказчик обратится за готовой работой в понедельник. Таким образом, вам придется взять на себя ответственность за нарушение контракта, возможные денежные потери фирмы и подрыв ее деловой репутации.
Гэмбл замерла, понимая, куда клонит Морган. Заказчик, крупный производитель электронных устройств и компьютерных компонентов, была очень перспективным и желанным клиентом, а за срыв сделки директор отдела продаж вполне могла бы лишиться своего места. Говорили, что обычно миролюбивый и спокойный глава их компании Крипке в гневе был страшен и неудержим, беспощадно сокращая виновных.
– Конечно, если вы нарушаете все сроки… – возмущенно начала она.
– Послушайте, – не выдержал Дженсен. – Этим проектам я занимаюсь уже месяц. Готов он был еще две недели назад. Поэтому обвинять отдел рекламы не стоит.
Гэмбл смерила его презрительным взглядом.
– Под вашу ответственность, Морган, – бросила она, поднимаясь из-за стола и покидая кабинет.
Дженсен проводил ее взглядом. Определенно, такое неприятие не могло объясняться только личными проблемами Сэры. Может, она имела что-то против него лично? Вряд ли – они почти не пересекались. Скорее, дело было в Моргане и дележе сфер влияния, о котором упомянула как-то всезнающая Данниль.
– Молодец, парень, – Морган похлопал его по плечу, улыбнувшись. – Враг сдал позиции. Победа за нами.
– Наконец-то, – сказал Дженсен, выходя вместе с Морганом из комнаты. – Никогда еще не был так рад проявлению здравого смысла Сэры. Так что, оставляем как есть?
Морган кивнул.
– Да, думаю, в этот раз работа нашего отдела была признана удовлетворительной. И знаешь, Дженсен, можешь пойти сегодня домой пораньше, – Дженсен внутренне возликовал. – На полчаса.
– Спасибо, – кисло ответил он, вызвав добродушный хохот Моргана. – И с вас премия, босс.
– Без проблем, – согласился Морган. – Пойду, порадую Крипке новостью о готовности проекта.
– Если успеешь до Сэры, – задумчиво сказал Дженсен в спину удаляющегося Моргана.
Презентация, недовольная Гэмбл, довольный Морган, чувство облегчения и удовлетворения от хорошо проделанной работы – повод праздновать у него действительно был.
И им можно было воспользоваться, благо, далеко от дома уходить не пришлось – он направился прямиком в «Кракен», где заменил обычное пиво старым добрым Джеком Дэниэлсом. Кажется, он выпил пару стаканов, от которых начало гореть в животе, когда на противоположный диван уселся Джаред.
– Привет, – громко сказал он и поднял брови, заметив бутылку. – В честь чего пьем в одиночку?
Дженсен мотнул головой. После нескольких стопок идея пригласить Джареда присоединиться резко прибавила в привлекательности.
– Уже не в одиночку, – он махнул рукой, подзывая Мэнди. – Стакан для моего… приятеля.
Джаред фыркнул, непонятно почему находя происходящее забавным. Мэнди молча ушла, через пару минут вернувшись с требуемым. Дженсен, гипнотизирующий содержимое своего стакана, вопросительно посмотрел на Джареда. Тот налил себе и сказал осторожно:
– Выпьем?
– Выпьем! – бодро ответил Дженсен, чокаясь. Этот стакан пошел лучше, мягко проскальзывая по горлу.
– Так что? – спросил Джаред, кидая взгляд на его сжатую челюсть. Дженсен вынырнул из раздумий.
– Что? А… насыщенный день на работе. Не сразу получилось удовлетворить одну злобную стерву. Понадобилась помощь начальника.
– Ну, вдвоем-то вы ее удовлетворили? – с любопытством поинтересовался Джаред, крутя в руках стакан.
– Да. Только, боюсь, ненадолго, – мрачно заметил Дженсен, наливая еще. Жидкость приятно забулькала, касаясь стеклянных стенок, и Дженсен залюбовался, глядя на стекающую янтарную струю…
– Эй! – пальцы цепко ухватили ладонь, фиксируя руки и мягко вынимая стакан и бутылку, и Дженсен зашипел коротко, когда несколько капель перелилось через край. – Кажется, день у тебя действительно был тяжелый.
У него самого были нормальные, пропорциональные руки, но меньше джаредовых. Теплые, очень теплые ладони – а у Дженсена вечно были холодные. Он зачарованно смотрел, как кончики чужих пальцев скользят, осторожно разворачивая его руку внутренней стороной вверх, освобождая сжатую кисть и обводя бугорки на ладони. Крупные мягкие пальцы проследили линию жизни и остановились на синей венке ускорившегося пульса, надежным кольцом обхватив запястье.
– Дженс, – тягуче позвал голос.
– Пойдем ко мне, – хрипло ответил он, поднимая голову и глядя в зелёные с коричневыми крапинками глаза. Он знал, что ему нужен был Джаред, прямо сейчас, без него он просто не сможет находиться в пустой квартире.
Джаред коротко выдохнул.
– Да, – просто сказал он и оторвал руки от его запястий, потянувшись к карману.
Здравой, не затуманенной алкоголем частью мозга Дженсен понимал, что такого не может быть – но коже, лишенной прикосновения Джареда, стало больно. Он поежился от холода.
– Вызвать такси? – спросил Джаред, помогая ему подняться. В голове негромко, но настойчиво шумело.
– Не нужно… я живу здесь. Восьмой этаж, триста вторая квартира, – плохо слушающимся языком сказал он, влекомый уверенным и надежным, как ледокол, Джаредом. Дорога наверх промелькнула как в тумане, и Дженсен включился в реальность уже у собственной двери, пытаясь нашарить в кармане ключи.
– Как я… давно не пил виски, – глубокомысленно отметил он, отдавая ключи Джареду, который после недолгой возни открыл замок. – У меня нет привычки… решать проблемы алкоголем…
Он присел на пуф у порога, прикрыв веки, под которыми тут же заплясали цветные пятна.
– Просто эта гребанная Сэра… ей вечно что-то не нравится. Можно подумать, я лично виноват в ее проблемах. А может, – он фыркнул, – она на меня глаз положила, узнала, что я гей, и срывается…Или на Моргана. Морган не гей, конечно… но женат.
Он открыл глаза и посмотрел на Джареда, сочувственно слушающего его откровения.
– Если подумать, Сэру нужно пожалеть – в ее возрасте и не замужем… у женщин пунктик по этому поводу, ты же знаешь, Джаред? – он откинулся на пуфе, привалившись к стене.
– Да, – Джаред присел на корточки рядом, заглядывая ему в лицо. – Никогда не понимал этого. Она красивая?
– Думаю, вполне, – помолчав, ответил Дженсен. – Но характер у нее тот еще…
– Похожа на тебя, значит, – Джаред придвинулся ближе, взяв в ладони его лицо.
Он смотрел так пронзительно, что Дженсену стало совершенно невозможно глядеть в эти потемневшие, жадные глаза, и он снова закрыл свои.
– Я нормальный, – упрямо сказал он. – Просто привык жить так… намного меньше беспокойства, знаешь ли… и отвечать приходится только за себя.
– Тебе так нравится? – выдохнул Джаред ему в губы, и Дженсен зажмурился сильнее.
– Так проще. Только… нужно не забывать ставить будильник по утрам, – объяснил он, чувствуя, что засыпает.
Рту стало жарко, и он потянулся вперед, к сухим и горячим губам Джареда. Хотелось не отрываться от него, чтобы держал теплыми ладонями, но еще сильнее хотелось спать. Он наклонялся все ниже, обмякая, и протестующе замычал сквозь застилающую мысли пелену…
– Тихо, Дженсен, – сквозь вату долетел голос Джареда. – Пора спать… вот так…
Он почувствовал, как с него стягивают ботинки и выворачивают из пальто, а потом поднимают и несут. Дженсен удовлетворенно промычал, узнавая свою постель, на которую его положили, и практически сразу вырубился.
***
Сначала он подумал, что стоит на Манхэттене, но почти сразу понял, что ошибается. Вокруг были тесно понатыканы небоскребы, все как один стального цвета, с маленькими темными окнами, узкие, теряющиеся верхушками в темно-серых грозовых облаках.
Вдалеке пророкотал гром. Воздух был наэлектризован и разряжен, и Дженсену приходилось часто и глубоко дышать. Он пошел по улице, пустой и серой, наступая на мокрый асфальт. На пути не встречалось ни людей, ни животных, ни растений – только лужи и гладкие, блестящие стены небоскребов, иглами утыкающихся в облака.
– Дженсен, – тихо позвал смутно знакомый голос.
В боку небоскреба, стоящего прямо перед ним, оказалась дверь, низкая, на уровне плеч, и он нагнулся, входя внутрь. Большой зал, без перекрытий и этажей, потолок которого терялся где-то наверху, весь был заполнен тусклыми манекенами.
– Я здесь, – сказал тот же голос, и сбоку выступил человек.
Он был похож на Дженсена, настолько, что мог бы быть Дженсеном давности примерно пятнадцатилетней – юное, не тронутое морщинами лицо, слишком пухлые губы и хрупкая, не сошедшая еще детскость, все то девчоночье, что смущало его раньше, пока возраст не сделал черты грубее, мужественнее. В нем было это, но было и то, чего в двадцать лет Дженсен не имел – ядовито-зеленый ирокез на голове, проколотая в нескольких местах бровь и татуировка, темнеющая на шее. Да и не могло быть у двадцатилетнего Дженсена такого знающего, уверенного взгляда.
– Зачем ты здесь? – устало спросил не-Дженсен, глядя на него.
Дженсен чувствовал, абсолютно точно был уверен, что тот, молодой, знает ответ. Он оглянулся, без удивления замечая, что у всех манекенов – его лицо, только моложе и беззащитней, и все смотрят на него в ожидании, терпеливо, потому что каждый из них знает ответ. Выходило, каждый здесь знал, кроме Дженсена. Ему бы занервничать, может, но вместо этого Дженсен растерялся. Искренне растерялся – ведь откуда он мог знать, если?…
– Ты позвал? – полувопросительно ответил он, глядя на не-себя.
Не-Дженсен вздохнул и улыбнулся, а манекены внимательно смотрели на Дженсена, продолжая ждать.
Он начал раздражаться постепенно, из-за всех понимающих взглядов и улыбок, которыми его награждали со всех сторон. Лица манекенов менялись, на них проскальзывали эмоции, которые смотрелись на его лице странно: дикая радость, неприкрытая обида, гнев, страсть, жадное любопытство. Каждая из них пугала своим размахом, несдержанностью и беззащитностью.
Сейчас он бы не позволил себе так открыто, глубоко и неистово чувствовать, отражая происходящее на лице, там, где каждый мог увидеть. Манекены с искаженными восторгом и горем лицами вызывали тревогу и жалость своей уязвимостью.
Хотя, подумал он, они были манекенами – пусть и живыми. Наверное, за них не надо было переживать.
Но каждый смотрел на него, и Дженсен знал, что они чего-то хотят, хотят отчаянно, давно, но что – не понятно, потому что догадаться нужно было ему. Лица окружали его со всех сторон, донося волны эмоций, и фигуры оживали, становясь им. И вот здание наполнилось десятками разных дженсенов, живых и полных непонятных, пугающих надежд.
– Я не знаю, – беспомощно сказал он, глядя на обреченное, осунувшееся лицо своего двойника.
– Нравится? – жарко прошептал Джаред ему в ухо, обнимая и прижимаясь всем телом. Его жар перетек в Дженсена, согревая кожу, заполняя вены, заставляя гореть легкие. Трудно было дышать, но одновременно так хорошо было впитывать оплавляющие, накатывающие изнутри волны, и вместе с ними начало приходить осознание.
Со всех сторон раздались голоса – ожившие манекены подбадривали его, торопили, уговаривая вспомнить. И знание ответа почти засияло в его голове, оно было совсем близко, только ухватить…
***
Он заворочался в постели, скидывая душное одеяло и разлепляя глаза. Тут же нахлынула тревога – неужели проспал? Сегодня сдавать проект, Морган, наверняка, уже послал Данниль на охоту – разыскивать своего потерянного сотрудника по всем отделам, и верная Данниль, не найдя его на месте, рыщет по зданию, заглядывая в каждый уголок, не исключая технические помещения и мужские туалеты.
Как в прошлый раз, когда она прервала его в середине процесса отправления естественных потребностей, нимало не смущаясь, и сообщила, что босс хочет видеть его сейчас. Вот прямо сию секунду. После резкого замечания она лишь пожала плечами и отвернулась, даже не подумав дожидаться его за дверями.
Что ж, некоторым людям плохо знакомо чувство такта.
– У тебя есть что-нибудь, кроме кофе? – послышался сбоку голос, и Дженсен, нахмурившись, развернул голову к источнику звука, оказавшемуся стоящим на пороге Джаредом. На нем были только джинсы, и Дженсен мысленно дал себе пять, оценив руки и пресс, тут же спохватываясь.
– Ты что здесь делаешь? – прохрипел он грубее, чем собирался, и закашлялся. Горло активно сигнализировало о необходимости выпить. Желательно минералки, и побольше. Вот что значит – отвыкнуть пить. Организм, неожиданно столкнувшийся с превышающей норму в пару бутылок пива дозой, выражал недовольство. Будто услышав его мысли, голова отозвалась ноющими висками.
– Готовлю завтрак, – с легкой обидой в голосе ответил Джаред. – Вернее, хотел, пока не понял, что в этом доме из продуктов только кофе, полупустая пачка хлопьев и неопознанное, но опасное на вид нечто в холодильнике. Знаешь, хлопья без молока, конечно, не так здорово, но если запивать их кофе… кхм.
– Я завтракаю на работе или покупаю еду в «Кракене», – зачем-то объяснил Дженсен, садясь на кровати. За окном рассвело, часы показывали девять утра, и к Дженсену пришло осознание, что сегодня суббота, проект был сдан вчера и, вероятно, презентация прошла очень примечательно, если он решил отметить это событие, да еще в компании Джареда.
Джаред укоризненно покачал головой и вышел из комнаты.
А Дженсен принялся усиленно вспоминать, как так вышло, что пятница сменилась ощутимым похмельем и незнакомцем в квартире. Мозг еще не был готов к таким нагрузкам, зато сделал немедленную стойку на запах кофе. Дженсен выполз из кровати, поморщившись от ощущения несвежей одежды: на нем все еще были вчерашняя рубашка и брюки. Пиджак, заметил он, аккуратно висел на стуле. Он вошел на кухню, где надевший футболку Джаред колдовал над кофеваркой. Зрелище мужчины, готовившего на его кухне, было одновременно странным и приятным.
– Спасибо, – удивленно сказал он, увидев появившуюся на столе чашку кофе. Что ж, разговор можно отложить на потом. Сначала кофе – именно так звучало первое правило пробуждения Дженсена Эклза.
Он сделал глоток и довольно застонал. Джаред, присевший рядом, хмыкнул.
– Предполагалось, что такие звуки ты начнешь издавать в несколько другой ситуации, – сказал он весело.
Дженсен выпил еще, ощущая, как с каждой каплей в него вливается жизнь. Или это был один из их рекламных слоганов?
– Послушай… – смущенно начал Джаред.
Дженсен посмотрел на него и быстро сказал, перебивая:
– Друг, вчера неловко получилось. Извини, что планы сорвались и тебе пришлось укладывать меня спать, но не обязательно было оставаться…– Джаред нахмурился. – Нет, я не говорю, что это плохо – просто мог избежать возни с напившимся мной. Но спасибо.
– Да все о’кей, – Джаред прочистил горло. – Просто хотел убедиться, что ты в порядке.
Дженсен, нахмурившись, наблюдал, как тот крутит в руках кофейную чашку – не большую, из которой он обычно пил, а одну из сервиза, стоящего в шкафу, который подарила мама. Тоненькая белая чашка смотрелась еще более хрупкой в ладонях Джареда, а сам он выглядел растерянным… или расстроенным?
Головная боль мешала сосредоточиться, но Дженсен понимал, что он упускает что-то. Джаред выпил кофе залпом и отставил чашку в сторону.
– Э…я пойду, наверное, – улыбнулся он и встал из-за стола. Дженсен поднялся за ним, еще не зная, что сказать, но уверенный, что сказать должен.
Джаред смотрел на него, выжидая. И кажется, вчера его глаза были зеленее.
– Я… – Дженсен кашлянул. – Спасибо, что присмотрел за мной, Джаред. Правда, спасибо.
– Пожалуйста, – широко, всем лицом улыбнулся Джаред, и Дженсен рассмотрел ямочки у него на щеках. – Но будь полегче с виски, ладно?
– Без проблем, – ухмыльнулся Дженсен.
Джаред вышел из кухни и направился к двери, присел обуться на тот самый пуф, с которого вчера делился пьяными откровениями Дженсен. И как только Джаред слушал тот бред, совершенно ему не нужный и не интересный, который он нес?
Джаред встал и виновато улыбнулся, открывая дверь.
– Ну что, пока? – с непонятным выражением в голосе сказал он, и Дженсена прошило смутно знакомым, неприятным ознобом. Во рту сделалось горько, и ощущение дежавю навалилось, заставив дыхание сбиться. Он рассеянно взглянул на Джареда, пытаясь понять, что делать. Тот с надеждой посмотрел в ответ, закусил нервно губу и взъерошил волосы.
– Ага, пока, – неловко сказал Дженсен и почувствовал, как Джаред потускнел, окончательно спрятав радостную улыбку под сжатыми губами.
Он поспешно захлопнул дверь, избегая расстроенного взгляда, и пошел в спальню. Кровать была смята, и откинутое одеяло было единственным, что нарушало привычную упорядоченность комнаты.
Дженсен подошел и аккуратно расправил его, пригладив сверху. Что ж, долгожданную субботу можно было потратить на Стива и Криса. Или на игру в гольф – он сто лет не был на поле. Сейчас он пойдет в душ, сменит одежду и проведет свой долгожданный выходной, занимаясь привычными делами…
Джаред хороший парень, очень хороший. Но ему не нужно этого всего, ведь так?
Дженсен вздохнул и зажмурился так резко, что под веками вспыхнули цветные пятна. Не думая, что делает, он подскочил к двери и распахнул ее, выскочив в коридор. Джаред, привалившийся боком к стене, обернулся на звук и легко, светло улыбнулся – так, что уголки губ сами собой поползли вверх.
– Слушай, Джаред, – сказал он неуверенно. – Не хочешь поужинать?
Тот улыбнулся еще шире, а потом засиял, как лампочка.
– Настоящий ужин вдвоем? Не каждый сам по себе? – хмыкнул он, радостно глядя на Дженсена.
– Эй, – тот несильно ткнул его кулаком в плечо, автоматически отметив твердость мышц. – На этот раз настоящий.
Джаред присвистнул.
– Ого! Такое я не пропущу!
Дженсен оглядел его, чувствуя, как по лицу расползается улыбка.
– В том же месте и в то же время? – деловито уточнил Джаред.
– У меня дома, сегодня в семь, – ответил он.
Джаред изобразил печаль, сдвинув брови.
– Дженс, у тебя же есть нечего. Сварим кофе и закусим хлопьями?
– Закажем что-нибудь, – махнул рукой Дженсен.
Джаред понимающе кивнул и ухмыльнулся, задвигав бровями.
– О…
– Вали уже, – раздраженно сказал Дженсен, чувствуя, что на горизонте маячит шутка сомнительного содержания.
– Ладно, ладно, – Джаред вскинул руки ладонями вверх, развернулся и пошел.
Дженсен зашел в квартиру, прикрыв за собой дверь, и закусил губу, улыбаясь.
– Цветы и конфеты брать? – раздался из-за двери голос.
Дженсен снова выглянул в коридор и ответил улыбающейся довольной физиономии.
– Возьми пива, – сказал он и осторожно прижался губами к губам Джареда.
– Понял, – выдохнул тот ему в рот.
Дженсен нехотя отстранился и, напоследок огладив сильное предплечье, зашел в квартиру.
– До вечера, – негромко сказали в коридоре, и Дженсен стоял, прислонившись к двери, пока шаги снаружи не затихли.
Наверное, стоило все же прикупить продуктов к вечеру. Джаред казался человеком, любящем поесть – судя по энтузиазму, с которым он поглощал бифштекс в «Кракене» и грустной растерянности при виде кофе на завтрак. Дженсен оттолкнулся от стены и пошел в душ, улыбаясь своим мыслям. Он разделся, бросив рубашку и брюки в стиральную машинку, и встал под горячие струи, с блаженством ощутив давление воды и прикрыв глаза. Неизвестно почему он чувствовал уверенность, что сегодня ему приснится еще один странный сон.

---

[river jane]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Чем заняться ангелу в Нью-Джерси

[snusmoomrik]

Название: Чем заняться ангелу в Нью-Джерси
Автор: snusmoomrik
Пейринг: видимо, Джаред/Миша,

маленький спойлер

no penetration, just oral sex; упоминается J2
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Размер: мини
Примечание: Всё не так, как кажется. Джиту из риал, не сумлевайтесь. Текст инспирирован этими гифками:

Мише очень нравится троллить публику - это его естественное состояние. Пока Джаред разливается соловьём, откинувшись на высокую спинку стула и закинув ногу на ногу, он с невозмутимым видом слоняется в глубине сцены, изображая полнейшее безразличие к веселящемуся Джареду и покатывающимся зрителям. В какой-то момент он вовсе уходит за кулисы, чтобы театрально появиться прямо у Джареда за спиной, эффектным жестом откинув синий занавес. Зрители хлопают, Джаред лишь на секунду поворачивает голову, не прерывая своего монолога. Разумеется, Мише этого мало. Не долго думая, он треплет Джареда по волосам, и тот отмахивается с наигранным ужасом. Девочки в зале визжат. Миша, улыбаясь отстранённой улыбкой Кастиэля, запускает руку в шелковистую тёмно-русую гриву. Теперь зрители орут от восторга, а Миша, уже откровенно осклабившись, гладит Джареда по шее и похлопывает по плечам, а потом опять прочёсывает пальцами длинные волосы, чуть влажные на затылке.
Джаред хохочет; Миша, сорвав восторженное улюлюканье и аплодисменты, садится на свой стул.
Панель подходит к завершению и вопросы сыплются один за другим. Миша с Джаредом отвечают слаженно - отлично сработались за столько лет.
Миша смотрит на Джареда немного отстранённо, понимая, что ему понравилось не только завистливое восхищение фанатов, но и твёрдое плечо под его пальцами, и тепло густых волос, и... Он вдруг чувствует это, не понимает, а чувствует - то, что исходит от Джареда.
Миша любит Вики. Миша вообще любит женщин, но трогая Джареда, он ощущает физически нечто совершенно новое. Ему прекрасно известно всё о Дженсене с Джаредом, и сейчас его прошивает насквозь пониманием того, что чувствует Дженсен каждый раз, касаясь Джареда.
Последние десять минут он неловок, и это на него непохоже: делать вид, что он сгорает от желания обнять Джареда, стало едва ли не его фирменным знаком; однако именно сейчас он понимает, что происходит что-то экстраординарное. Переполнившей чашу каплей становится утешительное объятие Джареда - зал растроганно стонет, а Миша, наглец и любитель эпатировать публику, совсем теряется.
Но прощаются с залом они весело и непринуждённо, как обычно.
Аплодисменты сопровождают их за кулисы.
У самого выхода Джареда ловят две неизвестно как прорвавшиеся за сцену фанатки. Мишу они почти не замечают; у девушек дрожат губы и руки, и Джаред, хоть со вздохом, но позволяет себя обнять и пару раз щёлкнуть камерой телефона - это против правил, но всегда есть исключения.
Через пару секунд нарушение замечает охранник и вежливо берёт девушек под локотки. Краем глаза Миша видит, как одна из них оседает в его руках. Парень подхватывает её и быстро спрашивает:
- Вам плохо?
- Нет, - дрожащим голоском отвечает фанатка, - просто я кончаю.
Охранник тут же передаёт её подруге и аккуратно выпроваживает обеих в зал.
- Он так пахнет, - продолжает лепетать девушка, - и у него такой голос...
Джаред устало трёт лицо ладонями.
До начала фотоопов совсем немного времени и нет смысла куда-то идти. Они остаются в маленькой комнате отдыха, зная, что могут даже вздремнуть - их обязательно позовут.
Джаред со вздохом облегчения плюхается на небольшой диванчик и вытягивает свои длиннющие ноги едва ли не до середины комнаты. Миша садится в кресло напротив и просто пялится на Джареда - он ничего не может с собой сделать. Он прислушивается к ощущениям и пытается понять: что с ним происходит? Наверное, так чувствует себя беременная женщина, когда ей приспичит съесть что-то очень вредное.
Джаред ловит мишин взгляд и немного криво ухмыляется: приподнимает уголок рта и бровь, и Миша моментально понимает, что Джаред видит его насквозь. Беременной женщине хочется пикулей с кленовым сиропом. Мише хочется Джареда. Сейчас. Сию секунду, без промедлений - потом он одумается и не вспомнит об этом никогда. Это тот самый пресловутый зигзаг, который бывает раз в жизни у всех гетеросексуальных мужчин, и о котором они не расскажут под страхом смертной казни. Только у Миши это не быстрая подростковая дрочка в летнем лагере, Мишу накрыло сейчас. Мишу - взрослого, уверенного в себе человека, ядовитого и желчного. И Джаред - тонкая, умная, изощрённая сука, всё понимает.
Несколько минут Миша борется с собой, а потом внутренний тролль берёт верх: Миша встаёт и подходит к расслабленно валяющемуся на диване Джареду. Всё это время тот не отводит взгляда, а Миша не может не реагировать на вызов. Он оказывается между расставленных ног Джареда - прижимается коленками к дивану. Джаред издаёт лёгкий горловой звук, и Миша нагибается, упираясь руками в спинку дивана по обе стороны головы Джареда. Всё это время его глаза темны и насмешливы, и это почти невыносимо. Миша не знает, как далеко он готов зайти, так же, как не знает, насколько далеко готов пустить его Джаред. Миша не может избавиться от ощущения, что сейчас он троллит самого себя.
Джаред чуть отворачивает голову, когда губы Миши едва не касаются его губ. Миша понимает: это только для Дженсена. И от этого испытывает секундную ревность, абсолютно неуместную и острую, как вассаби. Потому что не только это. Потому что для Дженсена - всё. И происходящее сейчас - необъяснимый всплеск безумия. Или же просто столкновение двух немыслимых упрямцев.
Джаред почему-то позволяет провести пальцем по своим губам и шумно выдыхает через нос, когда Миша облизывает палец. Во рту остаётся ванильный вкус сливочной тянучки; Миша уже не думает ни о чём - он длинно лижет шею Джареда, и сладкий конфетный вкус сменяется солёным вкусом пота, от которого Миша моментально дуреет и течёт. В прямом смысле - у него увлажняются глаза, а во рту выстреливают брызгами слюнные железы, и под языком скапливается маленькое озеро. На кончике члена тоже выступает влага, Миша чувствует это по слабым уколам в паху и мокрому пятну в трусах.
Барьер пройден - Миша, не отрывая губ от шеи Джареда, быстро расстёгивает его рубашку и задирает чёрную футболку, ему хочется распробовать. Он целует тёмные соски с крупными твёрдыми венчиками; они тоже солёные от пота, но здесь он оседает на языке тяжёлым мускусом и железом, заставляя чаще сглатывать и глубоко вдыхать. Ближе к подмышкам у Джареда вкус резче, он отдаёт каким-то парфюмом, запах которого сложно узнать - Джаред "сжигает" все тонкие запахи, и выживает только тёплое и густое "сердце" духов.
Миша упоённо лижет ложбинку между грудных мышц, язык цепляет и смачивает слюной пушистые волоски, которые тоже пахнут чем-то неуловимым, сладко-горьким.
Джаред ничего не делает, просто лежит расслабленно, позволяя себя исследовать.
Живот у него твёрдый и рельефный, и Миша, продолжая елозить по нему губами и небритой щекой, лихорадочно расстёгивает пояс, словно боится, что Джаред сейчас очнётся и безумию прийдёт конец.
Дверь в комнату закрыта, но не заперта, и здесь ни у кого нет привычки стучаться, но это лишь добавляет перцу и без того сумасшедшей ситуации. Мишу не волнует, что дверь может распахнуться: прямо сейчас он касается члена Джареда сквозь тонкий трикотаж и едва не мычит от удовольствия: так это оказывается горячо, пряно и немыслимо порочно.
Джаред сам стягивает боксеры, и Миша со сладким ужасом смотрит на его член. Миша знает, что это будет первый и последний отсос в его жизни, и поэтому не торопится, хотя где-то внутри чувствует, что времени у него немного.
Разумеется, Миша не умеет делать минет, но зато знает, что нравится ему самому. Первое прикосновение оказывается горячим и сухим, но едва Миша отстраняется, из щели на головке выкатывается прозрачная капля. Мише просто необходимо подобрать её языком и сразу же присосаться губами к тёмно-розовой от прилива крови головке. Грудь Джареда ходит ходуном, Миша чувствует, что его собственное сердце колотится очень быстро - как во сне, когда делаешь что-то запретное, и оттого соблазнительное стократ.
Это оказывается легко - полировать губами толстый, твёрдый пульсирующий ствол и тяжёлую плотную мошонку. Член скользит во рту, Джаред мягко тычется в щёку, и у Миши вдруг скапливается очень много слюны. Она стекает по члену, повисает каплями на яйцах, и пальцы у Миши становятся скользкими от неё, когда он перекатывает мошонку в руках. Джаред молчит и только часто дышит, Миша старательно отсасывает ему, чувствуя, как твёрдо в собственных штанах. Мише вкусно от мускуса, соли, твёрдого тепла и пульсирующего шёлка - он то старается пропустить член поглубже, то тычется кончиком языка в дырочку уретры - не терпится получить порцию своей запретной награды.
Джаред оживает и поднимает голову - Миша ловит его взгляд случайно, и уже не может перестать смотреть: глаза у Джареда сузились звериным прищуром и налились демонской чернотой; если бы Миша не знал сейчас, где он находится, то сказал бы, что на съёмочной площадке.
Член упруго и полновесно растягивает его рот, и Джаред подтягивает Мишу чуть ближе, положив руку ему на затылок. Во рту мокро и горячо, член проезжается по языку и тычется в нёбо, а потом почти выходит изо рта, и у Миши начинает саднить челюсть. Но Джаред опять входит, плотно и глубоко, головка давит на корень языка, и у Миши почти срабатывает рвотный рефлекс. Он мычит и втягивает воздух, но едва Джаред вытаскивает член, Миша опять ловит и сжимает его губами.
Джаред громко дышит, но не стонет, и нервно мнёт длинными пальцами затылок Миши. Миша благодарен за то, что Джаред сдерживается и не таранит членом его горло. Поэтому он продолжает просто сосать, гоняя языком по длине ствола и позволяя головке мазать по задней стенке горла. Теперь он не давится, он понял, что нужно глубоко дышать носом и не напрягаться. Удовольствие овладевает им постепенно, тонко простреливая внизу живота, и Мишу ведёт от живой твёрдости члена, поршнем погружающегося в его рот.
Трясущийся от предвкушения Миша попутно ласкает мокрый ствол Джареда одной рукой, другую бесстыдно засунув себе в трусы - он уже почти готов кончить.
Джаред тоже не грани - сквозь сжатые зубы прорываются короткие стоны, а в рот Мише попадают первые горячие капли. Миша ускоряется и глотает член поглубже, подпирая его языком. Джаред ахает и пытается вытащить его - Миша понимает, что он на пороге оргазма. Но Джареду не удаётся вытащить член полностью - Миша, почувствовав пульсацию, сжимает его и чуть отстраняется, так, чтоб во рту осталась только головка. Миша трёт её языком и чувствует, как из щели выстреливает густая солоноватая струя, соскальзывая в гортань. Он сглатывает и тут же кончает, когда ловит языком вторую струю. Он чувствует, как она упруго изливается из маленькой дырочки, и это какое-то грёбаное чудо. Миша вылизывает всё и плотно всасывает головку ещё раз, собирая последние крохотные капли.
Джаред придерживает его за щёку и хрипло дышит, и Миша вдруг слабеет, словно вместе со спермой из него вытекли силы. Джаред похлопывает его по щеке более ощутимо и зовёт негромко:
- Миша.
Ещё один хлопок и чуть более громко:
- Эй, Миша, ты в порядке?
От следующей несильной пощёчины Миша подскакивает и... просыпается.
Миша полулежит в кресле, а Джаред наклонился над ним и хлопает по щекам, слегка хмурясь. Миша слабо мычит, показывая, что очнулся, и Джаред кивает:
- Через пять минут выходим.
Джаред возвращается к своему дивану, а Миша тянется за бутылкой воды и замирает: на джинсах расползлось большое мокрое пятно. Щёки и шею тут же заливает жаром, Миша, трясущимися руками откручивая пластиковую крышечку, не может удержать запотевшую бутылку в руках. Бутылка выскальзывает, он вскрикивает и пытается отряхнуться, но это уже бесполезно: холодная вода залила живот, вымочив рубашку и джинсы.
- Чёрт, - сквозь зубы цедит Миша, внутренне испытывая облегчение: кажется, Джаред не успел заметить следы странного сна, а вода их замаскировала более чем тщательно.
- Ну ты даешь! - ржёт Джаред. - Дуй переодеваться, ещё есть время.
В кармане звонит мобильный и Джаред тут же отвлекается.
Миша поспешно идёт к выходу, слыша, как Джаред мягко мурлычет в трубку:
- Да, Дженс.
И Миша думает почему-то о том, что было бы с несчастной фанаткой, услышь она голос Джареда прямо сейчас.

---

[river jane]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра